Серия "Библиотека мировой литературы"

Мистер Барнабас Челноук — один из самых состоятельных и самых уважаемых жителей города. Подарил своему другу Мистеру Чарли Душкинсу бочонок отменного вина. Но не сразу, а с доставкой в неожиданный день, когда тот уже и ждать забудет. И вот Мистер Челноук пропадает при странных обстоятельствах...

К человеку, не верящему в происходящие порой необъяснимые случаи, считающему такие истории выдумками газетчиков, приходит Ангел Необъяснимого, — чтобы доказать, что невероятные события происходят на самом деле.

Не стоит обижать свою жену наутро после свадьбы — может захватить дух. Совсем и навсегда. Придется измышлять способы бытия без дыхания и всячески доказывать, что вы все еще живы, а не умерли (хотя все признаки того, что вы испустили дух налицо, — тем более, что так оно и есть). О своих злоключениях повествует лишенный дыхания Литтлтон Бэрри.

Кузен влюблен в свою кузину. Оба они тяжело больны, больны душевно. Когда-то Береника была красавицей и любила кузена, он же полюбил ее только теперь, когда она до неузнаваемости переменилась. Они — двое душевнобольных молодых людей — решают пожениться. Накануне бракосочетания случается ужасное... 

Многие поступки мы совершаем единственно от духа Противоречия. Мы совершаем их, ибо чувствуем, что не должны их совершать. И совершенное далеко не всегда идет нам на пользу, так же как и герою этого рассказа.

Разговор двух влюблённых, состоявшийся... после их смерти.

Рассказ повествует об удивительном плавании по реке Миссури, совершённом в 1791 году Джулиусом Родменом и его четырнадцатью друзьями, которые отправились в длительный поход за мехами ценных животных.

Одна из первых удачных научно-фантастических мистификаций: рассказ был напечатан в «NY Sun» в 1844 году, как сообщение о реальном перелете через Атлантику (и сопровождался изображением управляемого аэростата) и публика клюнула на розыгрыш.

«С сотворения мира было два Иеремии. Один написал иеремиаду о ростовщичестве и звался Иеремия Бентам. Он пользовался особым признанием мистера Джона Нийла и был, в узком смысле, великий человек. Другой дал имя самой важной из точных наук и был великим человеком в широком смысле слова – я бы сказал даже, величайшим…»

«Ежели кому из джентльменов интересно, то можете сами поглядеть – у меня на визитных карточках так прямо черным по розовой глянцевой бумаге значится: «Сэр Патрик О'Грандисон, баронет; приход Блумсбери, Рассел-Сквер, Саутгемптон-роуд, 39». И ежели кому хочется знать, кто у нас цвет галантности и вершина бонтона во всем Лондоне, то это как раз я самый и есть. И ничего удивительного (так что можете не воротить носы), ведь уже битые полтора месяца, что я джентльмен, с тех пор как я перестал быть...

«Вчерашняя наша застольная беседа оказалась чересчур утомительной для моих нервов. Разыгралась головная боль, появилась сонливость. Словом, нынче, вместо того чтобы идти со двора, как я прежде намеревался, я предпочел подобру-поздорову остаться дома, поужинать самую малость и отправиться спать…»

«– О бессердечный, бесчеловечный, жестоковыйный, тупоголовый, замшелый, заматерелый, закоснелый, старый дикарище!» – воскликнул я однажды (мысленно), обращаясь к моему дядюшке (собственно, он был мне двоюродным дедом) Скупердэю, и (мысленно же) погрозил ему кулаком…»